Почему Запад не разлюбил Россию, хотя и симпатизирует Украине (3 место)
Опубликовано: 20.10.2023
Почему Запад не разлюбил Россию, хотя и симпатизирует Украине (3 место)
ЭССЕ (сериал) / Комплекс российского масштаба, о котором мы говорим, - это не просто заговор сильных мира сего и дипломатов. Как мы уже указывали, «мягкая сила», которую Санкт-Петербург, а затем и Москва, добивались уважения, всегда заключалась в способности склонить на свою сторону западные вкусы – и в то же время внушить им, что любая культура, отличная от «великой «Русский не стоит внимания. В золотой век европейского романа Россия завоевала сердца публики благодаря творчеству своих литераторов. Последнее, хотя часто и критично относилось к внутренней ситуации, способствовало сохранившемуся ощущению, что в русской нищете скрыта особая красота, которую"невозможно понять разумом".[(14505 )]
В конце своей жизни украинский социалист Михаил Драгоманов блестяще уловил суть этого притяжения: поскольку русским как нации никто не угрожал, русская мысль и художественное выражение могли сосредоточиться на универсальных, а не узко национальных темах; их создатели могли проникнуть в глубины человеческой психики и таким образом обратиться к хорошо понимающим их читателям в Германии, Франции и Англии. Польские романтики или Шевченко не имели такого размаха.
Зубастый гуманизм
Запад уже поднялся над такими пустяками, как русские, «конфискующие» гоголевские таланты у других народов – в данном случае у украинцев. Он также забывает шовинистические взгляды Пушкина, Достоевского и даже Булгакова. Их защита империи от национальных восстаний была такого же рода, как то, что мы видим у русских революционеров того времени, которые лоббировали царизм, но сбрасывали демократическую маску каждый раз, когда сталкивались с требованиями «инородцев».
Так, знаменитые русские декабристы неодобрительно смотрели на поляков, а русские социалисты не понимали федерализма социалиста Драгоманова, движимого украинским патриотизмом. Для подавляющего большинства русских прогрессистов, если уж на то пошло, они продолжали оставаться скореерусскими, чем гуманистами.
Неудивительно, что все описанные явления и тенденции с фатальной интенсивностью проявились после захвата власти в России большевиками. Последствия ленинского переворота можно было сравнить со взрывом сверхновой. Советское государство быстро заменило предыдущую империю, которая рассыпалась в руины. Теперь Россия, снова становясь сильнее и со временем даже правя миром, ради разнообразия заглушила все остальное мощным посланием коммунизма.
Россияне не любят слышать, когда кто-то говорит, что семьдесят лет коммунизма были логической кульминацией их исторического развития, хотя Герцен, среди многих других, предупреждал о коммунизме как о"русском самодержавии вверх тормашками"в позапрошлом веке. Однако на сложный вопрос о том, является ли большевизм отрицанием или, наоборот, исполнением русской истории, ответ ясен, если посмотреть на дело с точки зрения порабощенных наций: путем исполнения.
Трагедия украинских республиканцев
Украинские демократы не защитили свою государственность после 1918 года от внешних сил, большинство из которых были представлены белыми и красными русскими. При этом одной из основных идей провозглашенной республики было дружелюбие ко всем ее меньшинствам и социальная справедливость. Если бы Украина выступила против красных, история, вероятно, выглядела бы иначе. В дальнейшем советская власть не будет иметь свободного пути в центр Европы и не будет иметь экономической базы для своего быстрого развития.
Вне всякого спора находится тот факт, что украинские республиканцы представляли именно те ценности, которые большевики утопили в крови. Хотя видный французский славист Жюль Мишле еще в 1871 году агитировал за защиту этих ценностей (против царского самодержавия), в русской истории эти ценности никогда не стояли и никто даже не требовал их от России. Теперь к ним подала заявку молодая страна, которая была бы весьма признательна за поддержку западной дипломатии. Этого не произошло, и по сей день мы упускаем из виду тот факт, что Европа проигрывала войну на Украине между 1918 и 1921 годами с утопией с явно русскими чертами.
Для многих прогрессистов эта утопия была более ценной. Критики Ленина возмущались «вождем мирового пролетариата» за два предполагаемых проступка. Одним из них было его насилие, другим — его (прагматические) уступки национализму «нероссиян», который якобы угрожал лишить мировую революцию ее всеобъемлющей, транснациональной структуры. Знаменитая коммунистка Роза Люксембург, в честь которой названы многие улицы в Германии, назвала украинское движение фарсом, поскольку украинская нация не имеет под собой реальной основы.
Увлечение религией коммунизма
Практически все вольнодумцы, марксисты и прогрессивные либералы межвоенной и послевоенной эпохи подходили в этом духе к нерусским этносам, которым импонировал космополитизм коммунизма, который, по их ожиданиям, должен был решить многовековые проблемы. старые национальные обиды. Украина с ее национализмом была расходным материалом, а «великое дело», выходящее за пределы узких национальных интересов, — нет.
Это были не просто сочувствующие революции. Даже тактики на стороне Антанты в конце Первой мировой войны хотели вернуть России ее древнюю мощь. Т. Г. Масарик упорно отвергал возможность отделения Украины от России и, согласно с советофилами, видел смысл ее существования во взаимосвязи с высшим русским целым, которое он считал для нее более естественным и выгодным. Излишне говорить, что «преимущества», которые он видел в этом для Украины, отражали его собственную международно-политическую концепцию.
Россия могла бы существовать без Советского Союза, но обратное было неверным. Как известно, побежденные «инородцы» имеют четкое представление о споре о преемственности русской истории. Однако «непрерывным» был комплекс западного величия, все еще связанный с Римской Россией. Появление первого в мире коммунистического государства дало ему самый большой импульс на сегодняшний день. Хотя большевики декларативно хотели похоронить старую Россию с ее шовинизмом, они подняли эту Россию с колен и возложили на нее мировую миссию.
Хотя коммунизм выступал за угнетенных и, согласно Марксу, государство должно было умереть, родилась мировая сверхдержава. То, что впечатляло многих в первоначальной России, естественно, начало впечатлять и последователей новой России: мощь и размер государства. Однако в последнее время их восхищение было помножено на увлечение религией коммунизма, которую это государство имело на своем щите, поскольку коммунизм воспринимался как идея, связанная с гуманитарными традициями Запада. Не имело значения, что привитая в России антизападная фобия еще больше размножилась на крыльях коммунизма, что в ней свирепствовал и был готов к уничтожению «капитализм» (имеется в виду демократия).
Очаровательная советская модель
Поэтому нигде лицемерие, связанное с размерным комплексом, не проявляется более явно, чем в связи с завораживающей привлекательностью советской модели. Все поддавшиеся ему в Европе, США и Канаде надеялись на возрождение мира и с негодованием отрицали его связь с прежним русофильством. Но как только, например, на горизонте появился нацизм, даже самые проницательные скептики чешской журналистики (почетные исключения, такие как Завиш Каландра) упустили из виду убийственное буйство Сталина и начали ценить именно старые, «регрессивные» черты русской власти в тоталитарный СССР: по их мнению, Сталин окончательно перешел от утопии к реализму и строил мощное государство, способное противостоять нападению.
Их неукротимая энергия имощьначали впечатлять СССР. Универсализм и космополитизм как аполитичные составляющие комплекса величия внезапно уступили место инстинктивному компоненту — преклонению перед мощью государства. В то время левая интеллигенция считала, что демократия нашла надежного союзника в лице Советскойвласти. Не так давно некоторые правые оценили силу путинского режима.
Украинцы и другие малые народы? Заигрывание с сепаратизмом в СССР в эти тяжелые времена было для мировых демократов равносильно измене человечности. Трагедия украинского голода осталась практически незамеченной их руководящими кругами. Неудивительно, что брошенные украинцы сделали ставку на союз с Германией, пусть и нацистской, так же, как это произошло в конце предыдущей мировой войны. Более «просвещенная» часть нацистов выступала за союз с независимой Украиной как заклятым противником Советов.
Однако изначально это направление было вдохновлено взглядами балтийских немцев, которые входили в состав уже упомянутой элиты, нашедшей дом в России в XVIII веке и, таким образом, подобно полякам и украинцам, близко знали ее условия. С уходом демократов из Украины националисты начали придавать своему сепаратизму антидемократическое содержание, пока Гитлер не положил конец их надеждам.(продолжение в следующий раз)
Давид Свобода — историк и украиновед, работает в Институте изучения тоталитарных режимов и Музее памяти ХХ. ст.